Кто хочет стать супермегагиперсверхгроссмейстером?
Блог Дмитрия Кряквина | 23.11.2012 — 12:05
А как вы относитесь к перспективе введения нового звания?
Нынешнему шахматному миру порой не хватает здорового консерватизма.
А. Халифман
Совсем недавно очередной импульс получило обсуждение вопроса о введении нового, наивысшего шахматного звания. Глава АШП Эмиль Сутовский на форуме популярного сайта chesspro.ru сообщил о результатах опроса по теме: нужен ли титул «супергроссмейстер»? Цитирую Эмиля: «Мы очень долго готовили опрос (критерии получения, возможности выполнения и т.д.), и всё это время общались с коллегами-гроссмейстерами и с организаторами. Из бесед выяснилось, что 80-90% гроссмейстеров против введения подобного звания». Кстати, довольно любопытно, что вот ваш автор — член АШП, но никакой рассылки на эту тему от секретаря АШП Бартоломея Мачеи не получал. Из этого, наверное, можно сделать вывод, что обсуждение ввелось с организаторами и гроссмейстерами с высокими Эло.
Строго говоря, цифра 80-90 процентов выглядит очень внушительно, и показалось, что тема закрыта, но почти тотчас на своей страничке в Фейсбуке израильскому шахматисту возразил один из ведущих игроков мира Сергей Карякин: «На мой взгляд, необходимость этого давно назрела. Ведь это достаточно странно, когда, условно говоря, чемпион мира и человек 500 в мире имеют одно и то же звание. Своим званием шахматисту можно и нужно привлекать потенциальных спонсоров. А новое звание люди должны получать, допустим, при отметке рубежа 2700. Варианты можно искать разные, но необходимость, на мой взгляд, назрела».
А через несколько дней в обширном интервью «Московским новостям» россиянин даже ужесточил требования, и его рейтинговая планка выросла на 50 пунктов: «Если раньше было три десятка гроссмейстеров на весь Советский Союз, то теперь и чемпион мира Ананд – гроссмейстер, и шестисотый шахматист мира – тоже гроссмейстер. Поэтому я двумя руками за введение звания супергроссмейстера. Для этого нужно, безусловно, договориться о каком-то рейтинге, с которого и будет присуждаться это звание. Например, с 2750 баллов. Это просто необходимость, а само звание будет очень престижным...»
Можно открыть рейтинг-лист. Итак, с рейтингом 2750 у нас 14 человек, а с 2700 — 50. По версии «Московских новостей» супергроссмейстерами не станут: Александр Морозевич, Петр Свидлер, Дмитрий Яковенко, Руслан Пономарев, Петер Леко, Майкл Адамс, Алексей Широв и т.д. Вообще, мне кажется, что один только этот список показывает полную абсурдность введения нового звания именно по рейтингу. Самое могучее звание в истории шахмат какое? Правильно, гроссмейстер СССР. Его за что присваивали? За выдающиеся достижения. Выиграл чемпионат необъятной родины или два раза в тройку попал — сразу видно, что человек не случайный. Вот, Найджел Шорт играл матч на первенство мира с Гарри Каспаровым, у Анатолия Карпова, елки-палки, у Карпова (!) матч выиграл претендентский, и он супергроссмейстером не будет. Не вышел рейтинговым росточком, да и не молод уже. А кто-то, кто регулярно терпит поражения в отборочных соревнованиях, но имеет высокий рейтинг — будет. Это я без всяких намеков, просто по факту говорю, и никакого упрека в адрес Хикару Накамуры или кого-то еще тут нет. Поэтому считаю, что если и вводить новые регалии, то только за выдающиеся достижения (даже достигнутые в прошлом). Например, выиграл Кубок мира, взял «золото» на Олимпиаде, выиграл серию Гран-при, сыграл матч на первенство мира. А считать «у Бориса Гельфанда 2751, а у Александра Морозевича 2748 и несколько десятых, и сколько же ему не хватает?» – это не только тупик, это даже смешно как-то.
Да и любой рейтинг, он рано или поздно девальвируется, учитывая гигантское количество шахматистов, ныне играющих в шахматы. Ведь когда вводились те самые критерии (2500 + 3 балла), которые действуют сейчас, то 2500 — это действительно был очень хороший гросс. Он и в начале 90-х был еще хоть куда. А совсем скоро настанет время, когда у Магнуса Карлсена будет 3000. И дело тут даже не в том, что норвежец играет сильно — растут рейтинги и у тех, кто может стать и становится жертвой северного Фишера. Поэтому 2750 — это такая местная терапия. Пройдет лет 10, и новая элита может написать: «Ну, кто такие эти ребята с 2750, кто из них умеет двигать деревяшки?» И появится еще одно звание «мегасупергроссмейстер». Поэтому за эталон нужно брать что-то вечное, показывающее силу шахматиста и в 1951, и в 2012, и в 2050 году.
Кстати, а у вас название «супергроссмейстер» не вызывает внутреннего отторжения? У некоторых моих коллег вызывает. Они говорят, что у Леонеля Месси, Евгения Малкина, Коби Брайента и Рафаэля Надаля нет подобных званий, но их достижения таковы, что звание им незачем (это не совсем так, потому что Малкин — заслуженный мастер спорта; но вы когда-нибудь слышали, чтобы его называли заслуженным мастером спорта?). И даже если назвать новый титул «супермегагиперсверхгроссмейстер», то и этим нельзя заменить блестящие победы за шахматной доской... Можно ведь найти вариант, который звучал бы весомо и с достоинством?
Последний момент. А что случится со званием «гроссмейстер» и культурным наследием, связанным с ним, после введения нового титула? Книги «Международный турнир гроссмейстеров» Д. Бронштейна, «Как стать гроссмейстером» А. Котова, «Вместе с гроссмейстерами» В. Горта и В. Янсы, да и фильм «Гроссмейстер» уже станут второсортными, непрестижными, им только и останется дожидаться пожарную бригаду Гая Монтэга. Сможем ли мы создать равные им по содержанию, художественному наполнению и мастерству слова произведения: «Международный турнир супергроссмейстеров», «Как стать супергроссмейстером?», «Вместе с супергроссмейстерами» и «Супергроссмейстер»?
Словом, тут еще есть над чем подумать.
