http://news.sport-express.ru/2009-07-15/311161/

Интервью 15 июля 2009

ОКНО Е-НОТА 39

Владимир Крамник о шахматах, Ананде, Топалове и своем будущем

whychess
августа 29, 2011 6:49 утра

Владимир Крамник о шахматах, Ананде, Топалове и своем будущем
(1 часть)

Подробнее

Текст: Влад Ткачев
Фото: Ирина Степанюк

Об этом интервью я мечтал давно. Еще с конца 90-х мне казалось, что наши с Владимиром позиции не совпадают слишком часто, и вот, представилась возможность все эти противоречия прояснить. С самого начала план, что называется, дал течь - во-первых, еще до нашей встречи Крамник дал серию исчерпывающих интервью, во-вторых... Не так просто изматывать какими-то каверзными, острыми вопросами собеседника, настолько приятного в общении. Еще в процессе согласования времени и места нашей беседы Владимир оказался поистине безупречно корректен, даже где-то аристократичен в своих манерах. Бойцовский настрой куда-то незаметно испарился, захотелось просто поговорить на интересные мне темы с большим шахматистом. Вот что из этого получилось...
Шахматы
Влад Ткачев: Владимир, что произошло сейчас на Суперфинале, ведь до этого у тебя был триумфальный Дортмунд?

Владимир Крамник: Я думаю, в первую очередь, физически немного подсел, это было видно еще в Дортмунде - во втором круге я уже начал сдавать: например, мог проиграть вьетнамцу. Да и не только. В конце концов, почему я должен все партии выигрывать? Я играл достаточно открыто, рискованно и в Дортмунде, и здесь - где-то прошло, где-то нет. В принципе, вывод все-таки в том, что надо играть с перерывами, чтобы успеть восстанавливаться в моем преклонном старческом возрасте. Я чувствую, что этого сделать не успел. А еще мне не повезло с жеребьевкой - у меня уже 8-й турнир подряд на одну партию черными больше, уже руки трясутся, когда вытягиваю номер. В любом случае, я не настолько хорошо играл, чтобы рассчитывать на 1-е место, ну, может, мог набрать на пол-очка больше, но в целом Петя выиграл заслуженно, он играл здесь лучше всех.
В.Т.: А ты никогда не пытался высчитывать биоритмы, составляя график турниров? Я вот, например, всегда плохо играю в январе.
В.К.: У меня зима - тяжелый период, например, всегда играю в Вейк-ан-Зее и всегда неудачно. И, соответственно, поэтому в Дортмунде играю хорошо. Зимой мне просто не хватает дневного света, я же очень поздно ложусь и встаю, в Вейк-ан-Зее создается впечатление, что я вообще не вижу дневного света. Так что для объяснения этого есть вполне рациональные причины.
В.Т. Со стороны возникает впечатление, что в последние годы ты пытаешься обострить свой стиль. Это так?

В.К.: Нет, не пытаюсь. У меня всегда игра идет от внутреннего состояния, просто оно у меня изменилось, когда я проиграл титул. Может, стал более безразличен или раскрепостился. До турнира же я никогда не решаю, в каком стиле я его проведу, какие-то изменения происходят, но вне моей воли.
В.Т.: Ты согласен с распространенной точкой зрения, что при подготовке к матчу с Каспаровым ты настолько изменил свой стиль, что в дальнейшем тебе это начало мешать? Может, корни поражения в матче против Ананда лежат уже в победе над Каспаровым?
В.К.: Может быть, но всегда же надо выбирать, я ведь не считаю, что могу играть блестяще в любом стиле. Да, для того, чтобы выиграть у Каспарова, мне потребовалось прилично измениться, правда, это начало происходить с моим стилем еще до того. А потом я пытался снова себя как-то переломить, начал ходить 1. e4, но у меня не получалось по разным причинам. Прежде всего, не было какой-то внутренней гармонии, было много склок, политических проблем, заниматься которыми мне никогда не нравилось, но я считал себя обязанным что-то делать, потому что ситуация была тяжелая. Может, был не прав, может, надо было... Так или иначе, эти попытки играть остро уже не соответствовали моему внутреннему состоянию. В любом случае, мой стиль скорее позиционный, острая игра - не мой конек. Конечно, ты прав отчасти, но я не жалею, все-таки я немалого достиг, стал 3 раза чемпионом мира. Ананду проиграл, но я мог ему проиграть и в самой лучшей своей форме.
В.Т.: Мне кажется, что матч против Каспарова ты выиграл еще до начала, поскольку он не ожидал увидеть такого Крамника. А потом то же самое сумел сделать против тебя Ананд, проделав колоссальную работу по вытаскиванию тебя на конкретную борьбу с первых ходов.

В.К.: В матче с Анандом с самого начала всё сложилось не так, как и у Каспарова со мной до этого. Вообще, я в некоторой степени фаталист и думаю, что раз так, значит этому суждено было случиться. Конечно, нельзя сравнивать подготовку Ананда с каспаровской - то, что он сумел это сделать намного лучше, умнее и хитрее, нет никаких сомнений. Да, он меня полностью просчитал.
В.Т.: Всё то, что он сделал, стало для тебя сюрпризом?
В.К.: Да, у меня неудачно сложился период подготовки, я был практически пустой белыми, хотя занимался очень много, больше, чем перед матчем с Каспаровым. Те акценты, что я выставил при подготовке, просто не сработали. У меня абсолютно ничего не было на Меран, хотя работал над ним месяцами, и я понимал, что надо просто тупо делать ничьи партии до 10-й, но до такого цинизма дойти не мог - все-таки матч на первенство мира. Так что была определенная раздвоенность, хотя я понимал, что это мой единственный шанс.
В.Т.: Но у тебя и черными легкой жизни не было.
В.К.: Нет, черными как раз всё было хорошо, я сам себе начал создавать проблемы, когда надо было отыгрываться, например, в 6-й партии. Просто Ананд играл лучше и выиграл бы матч в любом случае, но я сделал себе харакири.
В.Т.: А тебе не кажется, что для приведения себя в оптимальную форму требуются какие-то сильнодействующие средства?
В.К.: Я их уже не употребляю, это в 90-е...

В.Т.: Я сейчас не об этом, ты же все-таки очень сильно себя ограничил: Русская партия, Берлин, которые, кстати, начали давать сбой. Мы же хорошо помним былого Крамника - Сицилианская защита против кого угодно, ход в ход. Может, это было неправильно?
В.К.: Да, но с годами, к сожалению, у тебя нет особого выбора. Во-первых, все себя ограничивают, тот же Каспаров играл одно и то же. Потом, память уже не та, как в 20 лет, и ты не можешь делать такой же объем работы, как раньше. Семья, ребенок. Конечно, если ты фанатик и занимаешься 24 часа в сутки, тогда можно играть все дебюты, но это очень тяжело, если хочется проводить время с семьей и не забывать об удовольствиях.
В.Т.: Тем более, если живешь в Париже?
В.К.: Может быть. С годами появился новый круг общения, какие-то социальные обязанности и т.д. Я уже не готов жертвовать всем, чтобы набирать на полочка больше в каждом турнире. Соответственно, я делаю выбор, скрепляю из того, что есть, и получается как получается. Хотя, я, конечно, понимаю определенную ущербность этого подхода; но что делать, назови мне другой вариант, и я подумаю. Я его не вижу.
В.Т.: Один раз за все интервью я позволю себе откровенный комплимент.
В.К.: Ну, конечно, ты потом это компенсируешь каверзными вопросами (смеется)!
В.Т.: Я считаю, что ты один из самых продуктивных в дебютном плане шахматистов за всю историю. Кроме того, думаю, твое позиционное понимание тоже одно из самых чистых из всего, что доводилось видеть. Ты с этим согласен?

В.К.: Я всегда работал очень много и нарыл действительно много, больше, чем другие. Не уверен, что больше, чем Каспаров, но где-то на уровне сопоставимом. Но, так или иначе, очень большая часть всего этого все-равно пропадает, реализуется мало, в процентном отношении 5-10%. Это вообще проблема шахматиста, поэтому и появляются лентяи. В футболе с этим проще: ты идешь на тренировку и знаешь, что сейчас побегаешь, отработаешь удары, и это пойдет тебе в плюс. А в шахматах вполне может получиться и наоборот: у меня часто случалось, что я очень долго работал над какой-нибудь линией, а потом кто-то опроверг на ход раньше, и всё летит в мусорное ведро. Именно поэтому, на мой взгляд, шахматисты работают относительно мало в сравнении с другими спортсменами.
Что касается позиционного стиля, не знаю, насколько он чистый, это другим оценивать. Хотя я тоже думаю, что это мой конек. Позиционная игра - очень сложная вещь, я часто замечал, что она нанизывается на короткий счет. Когда Карпов начал сдавать, он не то чтобы перестал понимать, просто начал просчитываться в коротких вариантах, и когда он делает один ход в одну сторону, а потом вбок, может создаться такое впечатление. Я тоже, когда в плохой форме - плохо понимаю шахматы, когда в хорошей - вроде ничего. А в целом, позиционная игра - моя сильная сторона, как и игровой эндшпиль.
В.Т.: У меня создалось впечатление, что в этом ты в последние годы подсдал, могу вспомнить несколько выигранных эндшпилей, что ты не смог...
В.К.: Нет, выигранные я всегда играл плохо, не знаю даже почему, может, расслабляюсь раньше времени. Вот когда оценка еще не определилась - плюс-равно или равно-плюс, такие эндшпили я играю хорошо, довожу до выигранного, а потом порю ерунду, так было еще в юные годы.
Честно говоря, я об особенностях своего стиля никогда особо не задумывался, вот Ананда я могу разложить по полочкам.
В.Т.: Давай разложим.
В.К.: Я всегда считал, что это колоссальный талант, один из самых больших за всю историю шахмат. У всех чемпионов есть какая-то фишка, у него это создание контригры в любой позиции абсолютно на ровном месте. Эта удивительная способность постоянно напрягать даже в какой-нибудь разменной славянской - все-равно умудряется на кого-нибудь напасть и что-то создать. Еще он совершенно блестяще играет конями, даже лучше Морозевича - если они у него начинают прыгать, особенно в направлении короля, это всё, играть невозможно, они сметают всё на своем пути. Я заметил, что с ним коней лучше уничтожать.
Вообще, он очень сильно добавил в последние годы, где-то после 2002 г. Он гениальный шахматист, но раньше мало занимался, по большому счету.
В.Т.: А за счет чего он прибавил? Женитьба помогла?
В.К.: Может быть. Возмужал, раньше у него не хватало характера, чтобы стать чемпионом мира. Помню, в 1995 г. против Каспарова достаточно было его чуть-чуть ткнуть, и он просто рассыпался. В матче со мной всё было уже совершенно иначе, плюс он стал очень много работать, сейчас у него одна из лучших дебютных подготовок, если не лучшая. На данный момент я не вижу, кто с ним может бороться, когда он в форме, может быть, только Карлсен в самом лучшем состоянии и то вряд ли. Думаю, он сойдет только тогда, когда сам ослабится и перестанет поддерживать этот высочайший уровень.
В.Т.: Его слабости?
В.К.: В том-то и беда, что их почти нет...
В.Т.: То есть сейчас с ним уже невозможно разыгрывать психологическую карту?
В.К.: Да, но я в любом случае никогда не хотел этого делать, на уровне хлопания дверями (видимо,намек на известный случай, когда во время 10-ой партии матча 1995 г. с Анандом Каспаров, по утверждению многих, специально громко хлопал дверью с целью воздействовать на соперника - примечание В.Т.) и прочее. Хотя, вряд ли это уже и сработает. Главная его слабость в том, что ему уже немало лет. Сейчас еще ребенок появился. Не могу себе представить, что он будет, как и раньше, пахать по-черному. Но на данный момент я считаю, что он лучший в мире по игре, именно по игре.
В.Т.: А защита пассивных позиций?
В.К.: У него пассивных позиций не бывает, они сразу активными становятся.
В.Т.: Мне кажется, у него есть очень большая слабость, только её трудно зацепить - это игра в блокированных позициях. Могу привести примеров 5.
В.К.: У него есть слабости, например, он не очень хорошо чувствует какие-то нюансы, порядки ходов. Но проблема в том, что в современных шахматах ты можешь подвести всю игру под свой стиль, в этом беда. То есть с компьютером ты можешь создать свой шахматный мирок и в нем жить. ОК, блокированные позиции, ну, он, наверное, тоже знает об этом, если ты мне расскажешь, как на Меран всё заблокировать и при этом получить перевес, я буду очень рад.
Я считаю, что именно по игре Ананд не слабее Каспарова ничуть, просто он немного ленивый, расслабленный и собирается только на матчи. За последние 5-6 лет он сделал такой качественный скачок, что его можно отнести к великим шахматистам. Со стороны это, может, выглядит не так, но когда играешь с ним, то чувствуешь, какой у него широкий диапазон.
Сборная России
В.Т.: Прежде всего, тебя не смущает говорить на эту тему, учитывая, что с Левитовым и Бареевым тебя связывают дружеские отношения?
В.К.: Не только с ними, но и со всей командой; поэтому да, немного смущает.
В.Т.: Это руководители...
В.К.: Но есть еще и игроки; и это важнее. На эту тему сложно говорить, ведь как ни крути, что-то скажешь; и может нарушиться климат в команде - надо быть очень аккуратным. У меня нет четкого рецепта по исправлению ситуации, есть какие-то догадки; но озвучивая их, можно навредить.
В.Т.: Меж тем, думаю, есть вещи совершенно очевидные. Скажем, Левитов и Бареев решили вести блоги в “Советском Спорте” и “Спорт-Экспрессе”, но в какой-то момент всё это вылилось в пиар ради пиара и как раз нарушило тот самый баланс, о котором ты говоришь. Скажем, Карякин через 5 дней после начала турнира оказался “как всегда не готов”, не говоря уже о том, что писалось и говорилось о Витюгове. Такие заявления во время турнира ведь очень чреваты?

В.К.: Абсолютно с этим согласен. На самом деле, я об этом говорил лично самим этим персонажам. Левитов - еще ладно, но тренеру, конечно, не стоит вести колонку. Идея то правильная - привлечь внимание к сборной, раскрутить интерес; но получается, что в этом случае у тренера остается 2 варианта. Первый - это говорить ровненько, стараясь никого не обидеть - и тогда это просто неинтересно. Либо же делать это откровенно, но тогда можно навредить команде; а промежуточного варианта нет.
Конечно, с Витюговым - это была грубая ошибка.
Мне его даже немножко жалко, он мне вообще в этом турнире очень понравился. Командный надежный игрок, давил в каждой партии, даже черными с Украиной. Ну, может, где-то не хватило опыта; нервничал, не дожимал там, где должен был, но в решающих матчах он ни разу не стоял хуже. Ну, не обыграл египтянина, но всякое бывает, я в 1992 г. в Маниле сделал ничью белыми с Анагельдыевым, а потом 5 подряд выиграл, между прочим. Может, его надо было чуть-чуть раскрепостить.
В.Т.: Получилось, скорее, наоборот.
В.К.: Да, не добавило. Это была ошибка, и я сказал об этом. Ну, люди ошибаются. Понимаешь, опять-таки, надо знать Илью - он, на самом деле, человек, очень болеющий за дело, эмоциональный, он еще слишком молод, чтобы уметь себя сдерживать в нужный момент, всегда говорит то, что думает; но иногда, особенно в таких ситуациях, лучше промолчать. “Лучше жевать, чем говорить” иногда.
Женя иногда отпускал какие-то вещи...
В.Т.: Как-то прозвучало не совсем политкорректно из уст Левитова про “египетского бедуина”, тем более, что в Египте их нет.
В.К.: Нет, здесь я как раз не считаю, что было оскорбление. Идея была в том, чтобы объяснить, что он не элитный игрок, это не какое-то неполиткорректное слово. Очевидно по интонации, что не было намерения оскорбить. А так, ошибки совершают все, на них учатся, да и нельзя всё списывать на эти заявления.
В.Т.: А тебе не кажется, что в целом трудно бывшему top-шахматисту быть тренером сборной? Ведь и у Долматова не получилось.
В.К.: Во-первых, это все-таки зависит от характера. А во-вторых, тренер - это отдельная профессия, и, будь ты элитным шахматистом или кандидатом в мастера, вероятность попадания 50% на 50%. Тут нужны другие качества. Женя попробовал; и у него, видимо, не получилось, хотя в Ханты-Мансийске всё было не так уж плохо. А вообще - да, чаще всего очень хорошие игроки не становятся хорошими тренерами, но это не значит, что их кандидатуру не надо рассматривать.
В.Т.: Игроки сборной должны иметь очень важный голос при определении кандидатуры тренера, или это должно быть отдано на откуп федерации?
В.К.: Я думаю, что надо каждого тайно опросить, попросив расставить несколько кандидатур по местам в порядке предпочтения. При этом попросить не советоваться друг с другом, чтобы избежать возникновения каких-то блоков. И пусть это будет влиять на конечное решение процентов на 50, решать же, в конечном итоге, надо самому руководителю.
В.Т.: В командных турнирах есть такое понятие, как армянский феномен. Что является его главной причиной: роль тренера Аршака Петросяна, какой-то особенный патриотизм или общеизвестное отсутствие секретов между членами армянской сборной?
В.К.: Ты знаешь, открою тебе такую вещь - мы тоже делимся новинками, идеями. С Карякиным, например, или с Сашей Грищуком, что, кстати, потом оказалось небольшой проблемой во время матча, так много мы в Ханты-Мансийске общались. А вообще же есть несколько разных объяснений, не знаю, какое из них правильное. Одно из этих объяснений заключается в том, что для них Олимпиады - это практически единственный шанс заявить о себе и очень хорошо заработать. Кроме Лёвы. Все-таки, кроме него, без обид, все остальные игроки, ну, играют в каких-то турнирах, Aeroflot-open, что-то еще, а Олимпиада - это суперсобытие, они представляют страну, играют с ведущими шахматистами мира, в Армении их чествуют на уровне Президента страны. Все-таки это важный момент.
В.Т.: Получается, что российская сборная - это набор звезд по типу “Реала” несколько лет назад, где все звезды, но им трудно играть вместе?
В.К.: Нам-то как раз не трудно, но дело в том, что у всех супертяжелый график и куча возможностей; в конце концов, ничего не хочу сказать, но ничего выдающегося в финансовом плане в этом турнире нет!
В.Т.: В Ханты-Мансийске вам предлагали призовые - дай Бог!
В.К.: Да, неплохие, я не жалуюсь, но как бы соразмерно с любым другим турниром.
В.Т.: Для тебя!
В.К.: Медведев или Путин не придут встречать нас в аэропорту, условно говоря. Это одно из объяснений. Для меня этот вопрос очень болезненный - глупо как-то, что всё время не получается. Сборная Армении, при всем уважении, не сравнима с нашей по силе, просто не сравнима, что бы ни говорили. Странно, вроде мы и дружим, и советуемся, и есть желание у людей, я же видел, а всё как бы постоянный у нас понедельник. Над этим надо думать серьезно, ситуация начинает меня уже очень серьезно раздражать, надо хотя бы один раз выиграть. Сколько можно?!
В.Т.: И все-таки жаль, что Медведев с Путиным вас встречать все равно не придут.
В.К.: Нет, ну это нормально, все-таки у нас страна другая, большая, мы далеко не являемся главными спортсменами. Когда выиграли Бурсу, Путин что-то сказал на заседании правительства. Все-таки в Армении или Азербайджане они по сути спортивные герои нации; совсем другое дело играть, когда чувствуешь, что за тобой миллионы людей, болеющие за тебя с горячими глазами. Между тем, это не оправдание; мы должны что-то делать, надо
один раз прорвать; и пойдет. Главное сейчас определиться с тренером. Возможно, это моя последняя Олимпиада; и до завершения карьеры я бы хотел её выиграть.
Что делать?
В.Т.: Ты за или против введения рейтингов по быстрым и блицу с 1 января?

В.К.: Я не против. В быстрые точно, в блиц не уверен, но тоже можно. Другой вариант - ввести рейтинги по быстрым в обсчет классического, но с меньшим коэффициентом, хотя лучше все-таки отдельные. Пусть будут разные виды, как пляжный, мини и обычный футбол. С проведением для каждого из них отдельного чемпионата. Важно только унифицировать 3 разных контроля, после чего пусть рынок решает. Я не согласен с Сашей (Грищуком), мне кажется, он выдает желаемое за действительное. Пусть решает рынок, ведь реально сейчас так и происходит, никто же не заставляет организовывать Вейк-ан-Зее или Линарес по классическому контролю.
В.Т.: Рынку не просто было что-либо решать, покуда блиц и рапид не находились, по существу, в легальном поле - не было отдельных рейтингов, отборов и чемпионатов мира. Ведь те, что так назывались, ими и близко не являлись.
В.К.: Ну, в последнее время они являлись чемпионатами мира в большей степени, чем раньше, но, в принципе, это правда. Я хочу сказать одну важную вещь, мы же всё время говорим: “Должен быть отбор”, - но сейчас у нас нет достаточного количества спонсоров, которые хотят проводить блиц-турниры, к сожалению.
В.Т.: В частности, потому что не было рейтинга.
В.К.: Может быть поэтому. Я против государственного регулирования нашего рынка, давайте вместе введем рейтинги, официальные титулы, и пусть все сами решают, какой турнир проводить. Вообще непонятно, почему этого не было сделано раньше. Странно ведь, когда играешь классику, всё как обычно, а потом рапид - и набирай хоть минус 5, не важно.
В.Т.: В своё время ты блестяще играл в турнирах PCA, которые в плане шоу были организованы едва ли не идеально. Так вот, считаешь ли ты, что нокаут-система прекрасно подходит для чемпионатов мира по блицу и рапиду?
В.К.: Безусловно, для рапида и блица она просто шикарная, я это Баху говорил уже 3 года назад. Можно наблюдать за интересными тебе парами, а на других не приходить. Но опять-таки это была PCA, крупная компания вложила деньги и провела 4 совершенно блестящих турнира. А сейчас на практике получается, что нет спонсоров, готовых провести что-то подобное. Если появятся, буду очень рад.
В.Т.: Что делать с читингом, особенно если мы говорим не об элитных турнирах, а опенах, детских турнирах? Я недавно играл Чемпионат Европы в Экс-ле-Бене, так там царила тотальная паранойя.
В.К.: Да, это всё так, но давай подойдем конструктивно. Первое, что необходимо - ФИДЕ должна заплатить специалистам, которые расскажут, какие есть варианты.
В.Т.: Илюмжинов в интервью мне сказал, что к ним таких специалистов приходило человек 20, предлагали полный комплекс античитинговых мер за бюджеты один больше другого.
В.К.: Полного не надо. Все-таки у нас люди нормальные, а деньги не такие большие, чтобы человек использовал какие-то суперметоды. Во-первых, надо принять какие-то минимальные меры. А во-вторых, надо чтобы ФИДЕ ввело новое правило, что если ты подписываешься играть в турнире, арбитр может проверить тебя в любой момент. Поскольку сейчас по закону никто, кроме полицейского, этого сделать не может.
В.Т.: Ну да, дети тоже будут подписывать.
В.К.: Нет, дети не будут. Ну а что же тогда, всё, закрываем шахматы, начинаем делать что-то другое? Я понимаю, что проблема есть, но что-то надо делать! На 100% эта проблема не решается, как и проблема допинга в спорте. Если так на это смотреть, то получается, что остается только играть по минуте в блиц, даже рапид не решает этого вопроса абсолютно. В массовых соревнованиях нет возможности этому воспрепятствовать, но там денег реально нет, и только какой-то больной человек может этим заниматься; потом его поймают и “дисквал” на всю жизнь. На высоком же уровне можно предпринять довольно высокие меры защиты. И, прежде всего, надо снять паранойю.
В.Т.: А как?
В.К.: Обыск в любой момент, очень чувствительные металлоискатели.
В.Т.: И все-же, что делать с опенами?
В.К.: Ничего не сделаешь, ну будет какой-то фрик пользоваться кустарными методами, скорее всего iPhone-ом, на большее у него денег не хватит; и тогда его можно будет поймать. Разумное решение сократит количество таковых до минимума.
В.Т.: Ситуация в шахматах тебе не кажется аховой? “Накрылась” испанская лига, наполовину - французская и российская, сильных шахматистов становится всё больше, а количество призов то же. Шахматы потому и выжили за 15 веков, что всё время менялись, а, значит, реформы необходимы.
В.К.: Я не спорю, я не консерватор, проблемы с турнирами сейчас есть, но они связаны, в основном, с кризисом. В Испании - полная “труба”, урезается всё, причем мне в Бильбао объяснили, что деньги в общем-то есть, но в условиях кризиса их нельзя бросать на шахматы по политическим соображениям. Те же Лиги, ты же понимаешь, что это как бы блажь, они не окупаются. Но в странах, которые кризис задел не так сильно, турниры растут: в Китае, России, Азербайджане. Просто мы плавно переходим от Европы куда-то туда, на Восток.
Топалов
В.Т.: Что сейчас происходит с Топаловым?

В.К.: Не знаю. Дело даже не в том, что у него был плохой период, я не понимаю, почему он сейчас не играет. Ведь обычно ты это переламываешь через игру, если же играть один турнир в полгода, то очень трудно войти в ритм. Игрок он, конечно, колоссальный, но ясно, что выпал из формы и заметно ослаб в последнее время. Его основная проблема, думаю, что по какой-то причине он не хочет играть. Потому что если хочешь, то всегда найдешь такую возможность.
В.Т.: А почему так происходит, ты не понимаешь?
В.К.: Может, ему надоело, или потому что женился, причину не знаю; но мне это непонятно.
В.Т.: Туалетный скандал. Все-таки почему ты тогда так оскорбился, ведь легитимно подозревать друг друга в читерстве во время матча на первенство мира?
В.К.: Легитимно подозревать, но, мягко говоря, нелигитимно об этом утвердительно говорить во всеуслышание. Сам я никогда и никого не подозревал, хотя бы потому, что это крайне-крайне некрасиво по человеческим понятиям и переходит все грани минимальной порядочности.
В.Т.: Ты не принимаешь подобные методы ведения борьбы?
В.К.: Нет, не принимаю.
В.Т.: У тебя тогда что, случился эмоциональный срыв? Со стороны казалось, что весь этот скандал был просто средством психологического давления на тебя.
В.К.: Отчасти да. Но на самом деле, все эти “заявы” начались раньше, аккурат после 2-й партии; совершенно было ясно, что апелляционный комитет у них абсолютно ручной, он и начал нарушать правила проведения матча. Когда я узнал состав этого комитета, а в нем были Макропулос, Азмайпарашвили, он мне сразу очень не понравился, хотя бы потому, что Азмайпарашвили имеет прямые финансовые отношения с Данаиловым; это было известно уже тогда. Ясно было, что это не к добру. Но я хотел отгородиться легальными контрактами, там практически все пункты были четко прописаны. В том числе и тот, по которому любые complaints (жалобы) должны были быть сделаны до начала матча. Но не во время! Потом меня совершено возмутил факт того, что они дали Данаилову пленку с записью моего нахождения в комнате отдыха. Это же совершенное безумие! Ну ОК, арбитр имеет на это право в любой момент, но никто больше. Мне скрывать нечего, но это вопрос принципа. Сегодня Данаилов, завтра в Интернете опубликуют, это что за дело? По сути, это абсолютное безобразие.
В.Т.: Именно поэтому у тебя был срыв, ты вроде как почувствовал себя во вражеском окружении?
В.К.: Ну, конечно. А потом они начали удовлетворять все эти requests (заявки), хотя я им показывал контракт, правила. Там оказалась невероятная юридическая коллизия, которую я не предусмотрел до матча. Думаю, что всё это было Данаиловым приготовлено заранее. Дело в том, что, несмотря на контракт, решения апелляционного комитета имеют финальную силу, никто их отменить не может. Возникла абсолютно безумная ситуация: они могли даже принять решение, что партия закончилась не моей победой, а ничьей; ничего сделать нельзя. Максимум, можно подать на них в суд после матча, и тот решит, что они больше не могут работать в апелляционном комитете. И вот я понял, что дальше будет больше, они уже отняли у меня незаконно комнату отдыха; завтра еще что-нибудь сделают. Прошло всего только 4 партии, а на меня уже вылили ведра дерьма; и нарушаются все правила.
В.Т.: Но, помня матчи Карпова с Каспаровым, ты же понимал, что это превратится в войну в какой-то момент?
В.К.: Ну, ты знаешь, все-таки у нас другие времена, у меня была иллюзия, что все-таки в России до такого безобразия не дойдут. Но дошли, к сожалению. У меня нет никаких претензий к Илюмжинову; ясно, что он тут ни при чем, но ситуация совершенно вышла из под его контроля, его просто откровенно обманывали. А все остальные там играли за одну сборную. Поэтому у меня было ощущение полной беспомощности, я просто не знал, что делать.
Был миллион нарушений; например, с 5-й партией, мне совершенно незаконно присудили поражение, так как есть пункт о том, что решение о переносе партии даже на одну минуту может быть принято только с письменного разрешения Президента ФИДЕ, а его не было. Партию перенесли на полчаса, это уже незаконно.
В.Т.: Но ты это понял только задним умом?
В.К.: Ну, конечно, задним, я же не юрист. Мне потом всё объяснил адвокат; и я сказал ФИДЕ, что просто засужу их за это отнятое очко. А потом случилась совершенно невероятная вещь - они сделали фальшивую подпись Илюмжинова; и это абсолютно доказуемо. Мне в 3.30, по-моему, показали бумагу за подписью Президента ФИДЕ, что, мол, “я считаю решение апелляционного комитета законным, Владимир должен продолжать матч” и т.д., подпись Илюмжинова. А он в этот момент находился вместе с Жуковым на заседании правительства. Жуков потом мне сказал, что он готов подтвердить, что Илюмжинов не выходил из здания и не подписывал эту бумагу. Просто поставили штамп его подписи, он даже не знал об этом.
В.Т.: Почему же он потом никак на это не отреагировал?
В.К.: Ну а как отреагировать - признаться, что ты полностью ситуацию из под контроля выпустил?
В.Т.: Почему не снял никого спустя время?
В.К.: Потому что он нерешительный, никогда не выгоняет людей, когда надо. На самом деле, в тот момент он был страшно злой, потому что понял - его просто подставили. Подставил его Азмайпарашвили, который преследовал свои собственные интересы, ему надо было Топалова сделать чемпионом, чтобы потом в Баку провести матч с Раджабовым, он там получал что-то. Люди ведь не понимают, вся загвоздка ситуации была в том матче в Баку, контракт на который был уже подписан. Матч должен был состояться в апреле, и Топалов за него получал миллион долларов, но, чтобы его сыграть, он должен был быть чемпионом мира. Поэтому, когда начался бардак с перерывом, он был готов на любой вариант, даже потом продолжить элистинский матч с тем же счетом.
В.Т.: А почему этот матч в Баку был так для него важен, у вас же призовой фонд был не меньше?
В.К.: У нас был меньше, плюс эти деньги он в любом случае уже получил. Азмайпарашвили был в деле с Азербайджаном прямым посредником, соответственно, заинтересованным лицом. Перед матчем они провели пресс-конференцию в Софии с презентацией матча в Баку, сказали, что дескать, обо всем договорились. После чего один журналист задал вопрос, а что, если Топалов матч в Элисте-то проиграет? На что Азмайпарашвили с улыбкой ответил: “он его не проиграет”. Как может член апелляционного комитета говорить такое? Все эти заявления меня насторожили; я всё понял и начал готовиться к подобным вещам.
В.Т.: Но не знал, как именно это произойдет?
В.К.: Я не ожидал, что всё будет настолько брутально, нагло и абсолютно беспардонно. Потому что я человек, может быть, уже немножко западного менталитета, контракт подписали, это же что-то значит. А это ничего не значит абсолютно! “Азмай” ясно на кого работал, Макропулос - я не думаю, кстати, что тоже; он просто не знал, что делать. Ситуация абсолютно вышла из под контроля; и, конечно, я был взбешен. Когда у меня отняли очко, в тот момент я не собирался продолжать этот матч, но потом посмотрел на эту морду (смеется) и подумал: “Нет, ты меня так не возьмешь”.
В.Т.: Какую морду?
В.К.: Данаиловскую, конечно. Он так сиял после пресс-конференции, рассчитывая, что потом начнутся разборки и они получат тот матч в Баку и деньги. Решение, конечно, нелогичное, но в последний момент, где-то перед 6-й партией, я решил, что такой халявы ему не дам и наш матч продолжу.
В.Т.: Чем, похоже, сейчас очень доволен?
В.К.: Да, конечно. Трудное решение, я ведь мог и проиграть.
В.Т.: А что тебе говорило перед игрой твое окружение?
В.К.: Ничего. Абсолютная глупость,что мне там приказали из Кремля. Единственное, у меня был разговор с Жуковым, он мне четко сказал: “Мы, федерация, тебя поддержим, какое бы решение ты ни принял.” Из тренерской бригады тоже все сказали: “Решение твоё.”
В.Т.: А если бы матч был не в России, ты бы его продолжал?
В.К.: Да, конечно, какая разница. На самом деле, в этом решении было очень много спонтанности с моей стороны. С другой - не уверен.
В.Т.: С тех пор прошло немало лет. В твоем отношении к Данаилову и Топалову по-прежнему много личного?
В.К.: Ну что значит личного, просто у меня нет уважения к этим людям.
В.Т.: То есть руку ты им не пожмешь?
В.К.: Нет.
В.Т.: А как же вы поступали, когда играли?
В.К.: А там есть хитрость - ты не имеешь права не пожать руку, но подавать не должен. Для меня этот человек не существует, пока он не покаялся, не извинился публично за свое поведение. Если это произойдет - тогда другой вопрос, мы поговорим, я к этому вполне готов. У меня обиды такой особой нет. Пока же мне он не интересен, его морально-этические нормы для меня неприемлемы, я не хочу с ним общаться, пожимать руку. То же самое с Данаиловым. При всем при том я вынужден признать, что он не такой плохой шахматный менеджер в смысле нахождения денег, и у него есть разумные идеи.